Финалы Тургора можно разбить на пять групп. Как именно какой из них что принесет – зависит от того, какая картина сложилась в голове игрока.
Это то, о чем просят почти все Сестры. Наполнить Цветом избранную до предела, наполниться самому и начертить на ней знак Прорыва. Весь Цвет Промежутка устремится к этой Сестре. Она стремительно взлетит вверх, сломает грань и вырвется на Поверхность. Там Сестра полностью изменит мир в соответствии со своими Цветами и своими намерениями. Она наполнит Цветом Находку, и та родит на Поверхности новую жизнь…
Но никогда уже не сможет очнуться от своего Кошмара. А Цвет навсегда уйдет из Промежутка, и Дух, Братья и оставшиеся Сестры будут тихо умирать, любуясь безжизненным Полотном, в которое необратимо превратится Спящий.
«Лимфа – тетива, стрела – Дух, но Цвет – наконечник этой стрелы. Даже преодолев пределы, что принесет стрела туда, куда ее направили? Какие стрелы в твоем колчане? Пурпур и Золото? Серебро и Лазурь? Янтарь, соединенный с Зеленью? А может быть, найдется стрела, на конце которой лукавая Сирень сплелась с разрушительным Пурпуром?»
Описание седьмой части «Прорыв»
|
Вознесение Эхо |
|
Стать Братом |
Одинокий финал
Сестра из Теплицы просит: вознесись сам, Дух! Она отчаянно желала ему счастья, полной, подлинной, цветной жизни на Поверхности.
Яни просит: вознесись сам! Потому что там, наверху - страшно, холодно, одиноко. Невыносимо. Существование без тургора жизни бессмысленно, а потому нужно принести его туда. Но Дух должен сделать это сам, потому что любая Сестра прикует Находку, как Братья приковывали Сестер.
Цвет просит: вознесись сам! Если Сестра вознесется на Поверхность, она не выпустит дальше Гостя, упавшего в тот Предел. Да и любая Сестра неспособна унести в себе больше двух Цветов. А Гость может принести все.
Для этого финала нужно наполниться Цветом, насколько возможно, и отправиться в покой «Колодец». Там, наверху, нужно найти сухое деревце и начертить на нем знак Прорыва. Рядом появится начало дорожки из Цвета. Если наполнять эту дорожку Цветом, она будет расти, пока не дойдет до самой вышины. Дальше все просто – попрощаться с этим местом и подняться по получившемуся мостку – вверх, к свету.
Примечание: В «Тургор. Голос Цвета» нужно просто прийти в Колодец и начертить на себе знак Прорыва.
Совместный финал
…Когда дочерчиваешь мост в Колодце, как завершающий этап в самом верху появится невидимая дорожка, едва различимая. Но здесь можно не спешить: если продолжать вкладывать Цвет, рано или поздно эта верхняя часть мота покроется новой вязью из Цвета.
Теперь можно временно покинуть Колодец, вернуться к избранной Сестре и начертить на ней знак Прорыва. Потом вернуться в Колодец. Вы увидите ролик ее вознесения, однако на этом игра не кончится. После можно снова подняться по мостку, и тогда уже вы увидите ролик совместного вознесения.
Примечание: В «Тургор. Голос Цвета» нет такой концовки.
Стать Братом
Когда завершится тридцать пятый Цикл, Промежутку будет явлен новый брат – Двойник. Как Ино и Ани стали в Кошмаре грудами металла, так и Гость стал Братом, пробыв в Промежутке слишком долго.
Смерть
Это – тоже финал. Духу необходимо постоянно пропускать через себя Цвет, иначе он умрет навсегда, и тогда – добро пожаловать в Кошмар.
Стихи из концовок
Каждой Сестре (а также совместному финалу) соответствует сонет из «Corona Astralis» М. Волошина.
Оле: |
В мирах любви неверные кометы,
Сквозь горних сфер мерцающий стожар -
Клубы огня, мятущийся пожар,
Вселенских бурь блуждающие светы
Мы вдаль несем… Пусть темные планеты
В нас видят меч грозящих миру кар, -
Мы правим путь свой к солнцу, как Икар,
Плащом ветров и пламенем одеты.
Но — странные, — его коснувшись, прочь
Стремим свой бег: от солнца снова в ночь -
Вдаль, по путям парабол безвозвратных…
Слепой мятеж наш дерзкий дух стремит
В багровой тьме закатов незакатных…
Закрыт нам путь проверенных орбит!
|
Эли: |
Закрыт нам путь проверенных орбит,
Нарушен лад молитвенного строя…
Земным богам земные храмы строя,
Нас жрец земли земле не причастит.
Безумьем снов скитальный дух повит.
Как пчелы мы, отставшие от роя!..
Мы беглецы, и сзади наша Троя,
И зарево наш парус багрянит.
Дыханьем бурь таинственно влекомы,
По свиткам троп, по росстаням дорог
Стремимся мы. Суров наш путь и строг.
И пусть кругом грохочут глухо громы,
Пусть веет вихрь сомнений и обид, -
Явь наших снов земля не истребит!
|
Има: |
Явь наших снов земля не истребит:
В парче лучей истают тихо зори,
Журчанье утр сольется в дневном хоре,
Ущербный серп истлеет и сгорит,
Седая рябь в алмазы раздробит
Снопы лучей, рассыпанные в море,
Но тех ночей, разверстых на Фаворе,
Блеск близких Солнц в душе не победит.
Нас не слепят полдневные экстазы
Земных пустынь, ни жидкие топазы,
Ни токи смол, ни золото лучей.
Мы шелком лун, как ризами, одеты,
Нам ведом день немеркнущих ночей, -
Полночных Солнц к себе нас манят светы.
|
Айя: |
Полночных Солнц к себе нас манят светы…
В колодцах труб пытливый тонет взгляд.
Алмазный бег вселенные стремят:
Системы звезд, туманности, планеты,
От Альфы Пса до Веги и от Беты
Медведицы до трепетных Плеяд -
Они простор небесный бороздят,
Творя во тьме свершенья и обеты.
О, пыль миров! О, рой священных пчел!
Я исследил, измерил, взвесил, счел,
Дал имена, составил карты, сметы…
Но ужас звезд от знанья не потух.
Мы помним все: наш древний, темный дух,
Ах, не крещен в глубоких водах Леты!
|
[…]: |
Ах, не крещен в глубоких водах Леты
Наш звездный дух забвением ночей!
Он не испил от Орковых ключей,
Он не принес подземные обеты.
Не замкнут круг. Заклятья недопеты…
Когда для всех сапфирами лучей
Сияет день, журчит в полях ручей, -
Для нас во мгле слепые бродят светы,
Шуршит тростник, мерцает тьма болот,
Напрасный ветр свивает и несет
Осенний рой теней Персефонеи,
Печальный взор вперяет в ночь Пелид…
Но он еще тоскливей и грустнее,
Наш горький дух… И память нас томит.
|
Юна: |
Наш горький дух… (И память нас томит…)
Наш горький дух пророс из тьмы, как травы,
В нем навий яд, могильные отравы.
В нем время спит, как в недрах пирамид.
Но ни порфир, ни мрамор, ни гранит
Не создадут незыблемой оправы
Для роковой, пролитой в вечность лавы,
Что в нас свой ток невидимо струит.
Гробницы Солнц! Миров погибших Урна!
И труп Луны и мертвый лик Сатурна -
Запомнит мозг и сердце затаит:
В крушеньях звезд рождалась жизнь и крепла,
Но дух устал от свеянного пепла, -
В нас тлеет боль внежизненных обид!
|
Эхо: |
В нас тлеет боль внежизненных обид,
Томит печаль и глухо точит пламя,
И всех скорбей развернутое знамя
В ветрах тоски уныло шелестит.
Но пусть огонь и жалит и язвит
Певучий дух, задушенный телами, -
Лаокоон, опутанный узлами
Горючих змей, напрягся… и молчит.
И никогда — ни счастье этой боли,
Ни гордость уз, ни радости неволи,
Ни наш экстаз безвыходной тюрьмы
Не отдадим за все забвенья Леты!
Грааль скорбей несем по миру мы -
Изгнанники, скитальцы и поэты!
|
Ута: |
Изгнанники, скитальцы и поэты -
Кто жаждал быть, но стать ничем не смог…
У птиц — гнездо, у зверя — темный лог,
А посох — нам и нищенства заветы.
Долг не свершен, не сдержаны обеты,
Не пройден путь, и жребий нас обрек
Мечтам всех троп, сомненьям всех дорог…
Расплескан мед, и песни не допеты.
О, в срывах воль найти, познать себя
И, горький стыд смиренно возлюбя,
Припасть к земле, искать в пустыне воду,
К чужим шатрам идти просить свой хлеб,
Подобным стать бродячему рапсоду -
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп.
|
Ире: |
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, -
Смысл голосов, звук слов, событий звенья,
И запах тел, и шорохи растенья -
Весь тайный строй сплетений, швов и скреп
Раскрыт во тьме. Податель света — Феб
Дает слепцам глубинные прозренья.
Скрыт в яслях бог. Пещера заточенья
Превращена в Рождественский Вертеп.
Праматерь ночь, лелея в темном чреве
Скупым отцом ей возвращенный плод,
Свои дары избраннику несет -
Тому, кто в тьму был Солнцем ввергнут в гневе,
Кто стал слепым игралищем судеб,
Тому, кто жив и брошен в темный склеп.
|
Ава: |
Тому, кто жив и брошен в темный склеп,
Видны края расписанной гробницы:
И Солнца челн, богов подземных лица,
И строй земли: в полях маис и хлеб,
Быки идут, жнет серп, бьет колос цеп,
В реке плоты, спит зверь, вьют гнезда птицы, -
Так видит он из складок плащаницы
И смену дней, и ход людских судеб.
Без радости, без слез, без сожаленья
Следить людей непрасные волненья,
Без темных дум, без мысли "почему?",
Вне бытия, вне воли, вне желанья,
Вкусив покой, неведомый тому,
Кому земля — священный край изгнанья.
|
Сестра: |
Кому земля — священный край изгнанья,
Того простор полей не веселит,
Но каждый шаг, но каждый миг таит
Иных миров в себе напоминанья.
В душе встают неясные мерцанья,
Как будто он на камнях древних плит
Хотел прочесть священный алфавит
И позабыл понятий начертанья.
И бродит он в пыли земных дорог -
Отступник жрец, себя забывший бог,
Следя в вещах знакомые узоры.
Он тот, кому погибель не дана,
Кто, встретив смерть, в смущенье клонит взоры,
Кто видит сны и помнит имена.
|
Совместный: |
Кто видит сны и помнит имена,
Кто слышит трав прерывистые речи,
Кому ясны идущих дней предтечи,
Кому поет влюбленная волна;
Тот, чья душа землей убелена,
Кто бремя дум, как плащ, принял за плечи,
Кто возжигал мистические свечи,
Кого влекла Изиды пелена.
Кто не пошел искать земной услады
Ни в плясках жриц, ни в оргиях менад,
Кто в чашу нег не выжал виноград,
Кто, как Орфей, нарушив все преграды,
Все ж не извел родную тень со дна, -
Тому в любви не радость встреч дана.
|
[…]: |
Тому в любви не радость встреч дана,
Кто в страсти ждал не сладкого забвенья,
Кто в ласках тел не видел утоленья,
Кто не испил смертельного вина.
Страшится он принять на рамена
Ярмо надежд и тяжкий груз свершенья,
Не хочет уз и рвет живые звенья,
Которыми связует нас Луна.
Своей тоски — навеки одинокой,
Как зыбь морей пустынной и широкой, -
Он не отдаст. Кто оцет жаждал — тот
И в самый миг последнего страданья
Не мирный путь блаженства изберет,
А темные восторги расставанья.
|
Яни: |
А темные восторги расставанья,
А пепел грез и боль свиданий — нам.
Нам не ступать по синим лунным льнам,
Нам не хранить стыдливого молчанья.
Мы шепчем всем ненужные признанья,
От милых рук бежим к обманным снам,
Не видим лиц и верим именам,
Томясь в путях напрасного скитанья.
Со всех сторон из мглы глядят на нас
Зрачки чужих, всегда враждебных глаз.
Ни светом звезд, ни солнцем не согреты,
Стремим свой путь в пространствах вечной тьмы,
В себе несем свое изгнанье мы -
В мирах любви неверные кометы!
|
Одинокому финалу соответствует сонет
Над зыбкой рябью вод встаёт из глубины
Пустынный кряж земли: хребты скалистых гребней,
Обрывы чёрные, потоки красных щебней —
Пределы скорбные незнаемой страны.
Я вижу грустные, торжественные сны —
Заливы гулкие земли глухой и древней,
Где в поздних сумерках грустнее и напевней
Звучат пустынные гекзаметры волны.
И парус в темноте, скользя по бездорожью,
Трепещет древнею, таинственною дрожью
Ветров тоскующих и дышащих зыбей.
Путём назначенным дерзанья и возмездья
Стремит мою ладью глухая дрожь морей,
И в небе теплятся лампады Семизвездья.
Финал «Брат» остается без комментариев.
Финал «Смерть» сопровождается прощальной репликой; в классике – от Сестры из Теплицы: «Не уходи… Возвращайся…», в римейке – от Цвета: «Так и теряют души. Их упускают из рук во сне. Души, они ведь тяжелые… Чтобы удержать в себе живую душу, нужно мыслить и создавать сестер».